Почему в топ тревожностей россиян входят слизни, мошенники и Паша Техник?
Что «включает» тревоги, как темы становятся «хитами», а власти могут работать с фобиями, — в интервью РБК Новосибирск с Екатериной Мовсесян, гендиректором КРОС
— КРОС много лет изучает тревожности россиян и составляет индекс поводов для тревог. Россияне более тревожная нация, нежели, скажем, немцы или американцы?
— Сказать, что какая-то нация менее тревожная, чем другая, нельзя. Образно говоря, у каждой нации свой климат, но дождь идет для всех. Информационное поле перенасыщено. Тревога возникает, когда будущее становится туманным. Внимание выше к темам, которые могут нести не всегда предсказуемые перемены для человека, ведь они редко бывают комфортными. Проще говоря, мы боимся не столько конкретных угроз, сколько той темной комнаты, в которую заходим без фонаря.
Наш индекс измеряет, какие темы волнуют сильнее сейчас, все, что мы видим в индексе, — это то, как люди пытаются разглядеть в новостных заголовках отражение своей жизни: что изменится, что рухнет, а что устоит.
Причем тревожность передается даже тем, кто не следит за новостями. Значимые темы просачиваются в разговоры у подъезда, в чаты родителей или в сторис друзей — и вот уже человек, который вчера спокойно пил кофе, сегодня нервно проверяет курс валют.
— Кто более тревожен — молодежь, люди средних лет, пожилые?
— Обычно спектр тревожных тем с возрастом расширяется. Этому способствует жизненный опыт, который учит: если однажды что-то пошло не так, в следующий раз мозг заранее включает тревожную сирену.
Более высокий уровень дохода у более старших также провоцирует тревог: им есть, что терять, плюс «ставки повышаются»: ипотека, дети, карьера и каждый информационный повод кажется потенциальной угрозой.
Молодежь чаще живет «здесь и сейчас», а вот после 30–40 лет люди начинают всматриваться в горизонт — отсюда интерес к экономике, политике, глобальным трендам. Исходя из этого мы предполагаем, что наше исследование часто ловит темы, которые характерны для людей среднего возраста, захватывая аудиторию немного моложе и немного старше.
— Влияет ли на уровень тревожности гендер, образование, место проживания — село или мегаполис?
— Повышенная тревожность характерна для трети жителей страны, но в целом беспокойство от отдельных поводов склонна испытывать бОльшая часть общества. Женщины тревожатся больше мужчин, они больше вовлечены в быт и семью, а значит, острее чувствуют любые колебания «почвы» под ногами.
Горожан с высшим образованием волнует более широкий спектр тем, включая макроэкономические и геополитические инфоповоды. При этом характер тревог может значительно отличаться от региона к региону.
— Составьте портрет наиболее и наименее подверженного тревогам россиянина.
— Больше всего подвержена тревогам женщина 35-45 лет с высшим образованием, которая живет в городе-миллионнике. У нее есть семья и дети, она работает. Ее может затрагивать все — от новостей о пенсионной реформе до сообщений в родительском чате.
Однако это не значит, что остальные беспокоятся меньше. Просто у нашей гипотетической героини будет самый широкий спектр тем, по которым она испытывает тревожность.
— Механизм распространения тревоги — это похоже на сплетни?
— Наш индекс исследует яркие поводы, которые привлекают внимание. То есть мы наблюдаем, каким образом новость, которая попадает в инфополе, получает или не получает свое распространение в соцсетях. Это не очень похоже на сплетни. Сплетня — это шепот за спиной, а тревожность — это крик в соцсетях, желание не просто пересказать новость, а выплеснуть эмоции.
Более того, наш индекс периодически фиксирует, что людей сильно может тревожить тема, которая не была широко освещена в СМИ. Так произошло, например, с темой испанских слизней в этом году и непарным шелкопрядом в 2023 году. Оказалось, что появление неизвестных новых вредителей вызывает у людей желание обсудить эту проблему и способы борьбы с ней. Это фиксирует индекс, и уже после его публикации, тему подхватывают СМИ, журналисты понимают, что проблема важна и начинают в ней разбираться, задавать вопросы экспертам.
— Есть ли изменения в восприятии поводов со временем?
— Есть некие «хиты» тревожностей. Это «вечнозеленые» темы, связанные с экономикой и политикой — они, как гроза на горизонте, всегда где-то рядом. Другие — с повседневностью: цены, ЖКХ, мошенники, то, что с нами происходит каждый день.
Нет «прививки» от тревожности. Наоборот, если общество уже пережило шок, как это было с COVID, то новая похожая угроза, например, те же испанские слизни, вызывает ретравматизацию. Наш мозг как бы паникует: «Опять?! Один раз мы уже обожглись на какой-то безобидной живности».
Но если негативная тематика присутствует в инфополе изо дня в день на протяжении нескольких месяцев, например, новости о дронах или мошенниках, то люди к ней привыкают, как к фоновому шуму, и уровень тревожности по отношению к ним снижается.
Финансовые темы, такие как курсы валют или изменение ключевой ставки, вызывают приступы тревожности и желание обсудить, если эти колебания не происходят на ежедневной основе. Курс доллара прыгнул? Паника. Колеблется плавно? Тема также плавно опускается в нашем рейтинге на более низкие строчки.
Если тема возникает в инфополе первый раз, она вызывает много догадок и версий. Если что-то похожее уже было, то значительный вклад в ее распространение вносят так называемые «диванные» эксперты, которые строят прогнозы, транслируют свою аналитику и тем самым подогревают интерес людей. Из-за этого часто не такая страшная в реальности тема может оказаться «перегрета» и перенасыщена мифами и домыслами.
— Насколько превалируют политические темы, или скорее, это вопросы безопасности, жизни общества?
— У нас есть такой термин — приживаемость темы, то, как долго она интересует общественность. Политические новости, новости из жизни селебрити — это яркие вспышки, но они быстро гаснут. Например, так произошло с обсуждением конфликта между Израилем и Ираном.
А вот экономика и бытовые проблемы «тлеют» долго: курс рубля, ставки по ипотеке, отключения мобильного интернета, запреты на привычные действия (например, блокировка соцсетей). Граждане по всей стране активно включаются в эти темы, и они получают серьезное распространение.
— Насколько выражена региональная специфика?
— Она есть. Это похоже на прогноз погоды: где-то хмуро, где-то ясно, но летом все-таки редко бывает снег. То, что регулярно волнует жителей столиц, может практически не затрагивать небольшие города, потому что не касается их лично. Еще включенность в ту или иную тему может зависеть от этнического состава региона.
Существенно может отличаться отношение к одним и тем же экономическим событиям. Например, в I квартале мы фиксировали, что в Красноярском крае на втором месте оказалась тема «Предстоящее введение цифрового рубля», в то время как в остальных регионах Сибирского федерального округа она не вызывала активного интереса.
— Влияет ли мода на определенные соцсети на уровень тревоги?
— Чем больше каналов для негатива, тем выше шанс «заразиться». Но если одну платформу закрывают или замедляют (как YouTube), обсуждения не исчезают — они перетекают в Telegram или ВК. Причем сам факт блокировки соцсети — тоже повод для тревоги: люди теряют привычную среду, а неизвестность пугает.
— Чем отличаются сибиряки, есть ли разница в тревогах?
— В Сибири есть свой набор: где-то клещи, где-то комары, а где-то внезапно — испанские слизни. Но если копнуть глубже, тревожности распределяются неравномерно.
Есть политически активные регионы, как Новосибирская область, которые бурлят обсуждениями миграции или геополитики. Есть Омская область, для которой в топе оказалась тема отключения горячей воды.
Но в целом набор тем от квартала к кварталу по России схожий. В первом квартале жителей регионов Сибири больше волновали телефонные мошенники, почти везде в топ-10 присутствовал такой инфоповод, как смерть Паши Техника. Однако уже во II квартале фокус смещается в пользу испанских слизней и коммунальных коллапсов.
— Чем отличаются жители Новосибирской области, какие темы откликались нам сильнее других?
— Новосибирскую область можно назвать «политически ответственным» регионом. Здесь наравне с бытовыми проблемами (те же комары или аварии теплосетей) активно обсуждают миграцию, конфликты на Ближнем Востоке, экономические кризисы.
И эта тенденция наблюдается из года в год. Жителей Новосибирской области тревожили такие темы, как инфляция, законодательные инициативы в отношении абортов, снижение курса рубля. Однако это не значит, что новосибирцы игнорируют проблемы, касающиеся их повседневной жизни: аварии теплосетей, нападения бродячих собак тоже видны в индексе, просто они занимают более низкие места в рейтинге.
— Как вы считаете, надо ли снижать градус тревожности в обществе, или это вечная тема, и градус тревожности неизменен?
— С темой тревожностей однозначно нужно работать. Наш индекс работает как градусник: он показывает «температуру» общества, чтобы власти понимали, где «жарко». Причем он выигрывает у классической социологии за счет того, что, если подойти к человеку и спросить, что его тревожит, он затруднится ответить. А индекс способен зафиксировать реакцию на разные поводы.
— Как власти работают с индексом — стараются давать больше информации по определенным темам, какая в принципе реакция?
— Кризисные ситуации часто вырастают из несущественных поводов, просто потому что вовремя не было реакции или разъяснений со стороны официальных лиц.
Что касается работы властей, информационное сопровождение выхода тех или иных законопроектов или решений может идти по разным сценариям. Опросы общественного мнения или индекс тревожностей позволяет делать это не «вслепую». Можно работать прицельно, отвечая на запрос тех или иных общественных групп, даже если этот запрос латентный, не высказанный громко, он может быть значимым.
Источник:
