Александр Зозуля — о структурных продуктах и трансформации инвестиций
Российский рынок инвестиций переживает период активной трансформации. Последние несколько лет росло не только количество инвесторов, но и разнообразие инструментов для решения разных задач. Сегодня основная цель — качественное развитие инфраструктуры и сервисов, однако новый вызов лежит в плоскости персонификации предложения. Важно создавать продукты, которые «нужны именно этому человеку и именно на этом рынке». Ключ для решения этой задачи — искусственный интеллект, уверен директор департамента глобальных рынков Сбербанка Александр Зозуля.
— Сегодня на рынке растут оптимистичные ожидания того, что ЦБ в обозримом будущем перейдет к смягчению денежно-кредитной политики и ключевая ставка начнет снижаться. Какие активы в такой ситуации предпочесть инвестору?
— Сейчас процентные ставки депозитов имеют инвертированную форму, то есть короткие депозиты банки привлекают дороже, а длинные — дешевле. Такая же ситуация сегодня и на рынке ОФЗ. Это означает, что при снижении ставок краткосрочные доходности, скорее всего, будут снижаться опережающими темпами по сравнению с долгосрочными. Размещаться под те ставки, к которым инвесторы визуально привыкли, они уже не смогут. Новые доходности будут не только ниже текущих, но в них будет заложено ожидание дальнейшего снижения. Инвесторы увидят другую реальность. В ситуации, когда ставки росли, как в 2024 году, фондовому рынку было крайне сложно конкурировать с классическими депозитами со ставками более 20% годовых. То есть для того, чтобы продукты финансовых рынков на срок два-три года были интересны, ставка по ним при ключевой 21% должна была быть, например, 25% — конечно, не так много инструментов способны показывать столь высокие доходности на длинном горизонте. Одним из таких продуктовых направлений могут стать структурные продукты, и мы ожидаем, что на цикле снижения ставок интерес к ним будет расти.
— Значит, в том году на фоне взлета депозитных ставок интерес к таким продуктам был слабым?
— Вы удивитесь, но нет. Парадоксальным образом из-за того, что рынок молодой, выпуск структурных продуктов «Сбера» даже в таких условиях вырос в два раза. Это произошло благодаря тому, что мы предложили клиентам новые инструменты — не только в рублях, но и в привязке к валюте. Кроме того, дополнительным импульсом для роста объемов стала доступность структурных продуктов для частных инвесторов, в частности их полноценный вывод в приложении «СберИнвестиции». Безусловно, был и эффект низкой базы. Если бы наш рынок имел многолетнюю историю, как западный, мы действительно наблюдали бы спад. У нас сейчас, наоборот, идет последовательное расширение линейки, возникает много типологий продуктов, например индексные структурные продукты, где открывается широкое поле для фантазии. Наше конкурентное преимущество в том, что мы построили собственную индексную фабрику, где мы индексы конструируем, тестируем, оцениваем их поведение, динамику. И после десятков, а то и сотен экспериментов только лучшие из них попадают на полку. Индексные структурные продукты, например, могут быть на акции, облигации, на корзины — совершенно разные. Для инвесторов это крайне интересно, можно собрать портфель практически под любой риск-профиль.
— В условиях ограничения доступа на зарубежные рынки растет спрос на валютные инструменты. Какие решения сегодня доступны клиентам?
— Есть тип активов с привязкой к валютному курсу — за прошлый год мы сделали более 40 таких выпусков. Недавний пример — кредитная структурная облигация, CLN, на кредитный риск крупной металлургической компании, ставка эквивалентна 11,85% годовых в долларах США, при этом выплаты по ней — в рублях по рыночному курсу доллара. Для развитых рынков фактически 12-я ставка по валютному инструменту — это что-то нереальное, притом что ставка ФРС — 4,25-4,50%. Конечно, такая доходность очень привлекательна. Я думаю, что и иностранным инвесторам это было бы интересно, если бы они имели к нашему рынку полноценный доступ. Поэтому, как только какие-то изменения с открытием рынка для иностранцев произойдут, это даст дополнительный спрос на такие продукты.
— Активное развитие фабрики структурных продуктов «Сбера» — это ответ на ограничения рынка, возникшие в 2022 году, например дефицит тех же самых инвестиционных инструментов в валюте?
— Я бы сказал, что ограничение доступа к иностранным рынкам дало дополнительный импульс для развития собственных решений, но в целом это направление мы начали развивать намного раньше. Постепенно повышается финансовая грамотность, количество инвесторов, которые выходят на рынок, растет, и увеличивается спрос на инвестиционные стратегии с разными профилями риска и доходности. Условно, есть облигация — инструмент с относительно низким риском и фиксированным купоном. И есть акция, доходность которой может в течение дня существенно меняться, но при этом вы рискуете своим номиналом. А между этими полюсами — огромное пространство для промежуточных профилей риска и доходности.
Например, вы хотите участвовать в росте, но при этом защититься от падения. Вам нужен гибридный инструмент — что-то среднее между акцией и облигацией, и у нас есть множество решений, которые живут между этими крайностями. Фактически мы можем сконструировать для клиента тот профиль доходности, который он хочет, и тот уровень защиты капитала, который ему необходим.
Помимо профиля, конечно, структурный инструмент дает возможность диверсификации внутри самого продукта. Вы можете инвестировать в самые быстрорастущие технологические компании или в набор компаний металлургического сектора. Или, например, мы сейчас стали делать структурные продукты с автобалансировкой: инструмент автоматически адаптирует портфель к рыночным тенденциям, перераспределяя активы в наиболее перспективные инструменты. При этом вы не платите торговые спреды, а если бы вы ребалансировали портфель сами, то на каждой операции были бы транзакционные издержки.
— Можно уточнить, кто за клиента думает о ребалансировке? Искусственный интеллект?
— Это зависит от типа инструмента. Например, есть продукт «Портфель корпоративных облигаций» — это портфель наиболее привлекательных долговых бумаг, который формируется на основе идей от аналитиков SberCIB Investment Research и регулярно ребалансируется. На его базе формируется «Индекс корзины подборки облигаций», на который мы выпускаем структурную облигацию. То есть фактически вы инвестируете в портфель облигаций, который все время меняется в зависимости от конъюнктуры рынка. Таким образом, вы получаете широко диверсифицированный продукт со встроенной экспертизой нашего аналитического подразделения.
Что касается искусственного интеллекта, мы сейчас стали делать первые инструменты, которые основаны на его решениях. Например, мы создали модель, которая анализирует риторику заявлений и пресс-релизы Центрального банка. В зависимости от этого меняется индекс жесткости высказываний ЦБ. По этому индексу мы делаем предиктивную аналитику о том, как будет меняться ставка в будущем и, соответственно, как будут себя вести разные активы. Если ЦБ риторику смягчает, можно говорить, что вероятность понижения ключевой ставки растет, тогда ставки денежного рынка могут пойти ниже, котировки облигаций, наоборот, могут пойти выше и так далее. В зависимости от того, что AI-индекс видит по риторике, он ребалансирует инвестиции между фондами денежного рынка, короткими и длинными облигациями. Получается своеобразный «ползунок» между короткими и длинными инвестициями в зависимости от того, какие у нас ожидания по движению ставки и где сейчас клиенту эффективнее держать средства.
— В прошлом году «Сбер» запустил структурные облигации CLN с переоценкой в золоте. Насколько сейчас этот инструмент актуален для инвесторов?
— Очень актуален — недавно мы сделали новый выпуск со ставкой 5,20%. Золото в течение многих месяцев последовательно достигает все новых исторических максимумов. В период повышенных процентных ставок золото может быть хорошим защитным активом. В рамках данной CLN мы нашли возможность еще и выплачивать процент на такую инвестицию. Поскольку на мировых площадках золото торгуется в долларах, а у нас расчеты происходят в рублях, инвесторы могут получать доход как от изменения цены золота, так и от колебаний валютного курса, то есть в этом инструменте вы инвестируете в цену золота в валюте.
— Продукты, о которых мы сейчас говорим, доступны только квалифицированным инвесторам?
— Ряд продуктов с защитой капитала доступен неквалифицированным инвесторам, без защиты — только квалифицированным. В настоящий момент мы вместе с Центральным банком согласовываем дополнительные профили, которые будут доступны «неквалам». То есть мы показываем их риск-защищенность, обсуждаем и оцениваем новые, более простые и понятные структуры инвестиционных продуктов, которые считаем потенциально выгодными не только квалифицированным инвесторам. Важно отметить, что регулятор слышит участников рынка, действительно глубоко погружается и хочет предоставить клиенту больший спектр решений, хорошо понимая его риски. И мы ценим, что обсуждение идет в конструктивном ключе.
— Какие еще продукты сегодня стоит рассматривать инвесторам с точки зрения диверсификации портфеля?
— Сегодня популярны так называемые автокольные, или отзывные, структурные продукты. Их особенность в том, что инвестор сразу получает повышенный купон, но при этом у инструмента есть механизм досрочного погашения при достижении определенных условий — например, если базовый актив достигает заданного уровня. Высокая доходность как раз компенсирует эту неопределенность срока погашения.
— Отдельная перспективная тема — ЦФА. В прошлом году «Сбер» запустил индексные ЦФА — сначала на стоимость нефтепродуктов, потом на какао. Какие еще инструменты могут появиться в этом году и чем они интересны инвестору?
— Мы думаем, что в целом рынок токенизации в нашей стране будет активно развиваться, причем сразу по нескольким направлениям. В первую очередь это токенизация реальных активов. Это может быть инвестиционная недвижимость, транспортная инфраструктура, товарные рынки. Или это могут быть гибридные инструменты, например нефтяные танкеры — это актив реального мира, но его стоимость зависит от цены перевозимого топлива. Если говорить про товары, то какао — очень интересный актив, по динамике прошлого года он перегнал все другие товарные активы и даже все криптовалютные индексы, это тот актив, который стоить иметь в портфеле с точки зрения диверсификации. Мы стараемся расширить свою линейку таким образом, чтобы у клиента было больше возможностей инвестировать в разные инструменты, потому что заранее прогнозировать, что выстрелит, в нашем волатильном мире довольно трудно.
— Какой спрос на ЦФА вы ожидаете в этом году и какие планы по данному направлению?
— Мы хотим вырасти в два раза по сравнению с предыдущим годом. Поэтому задача сейчас — это сделать продуктовую полку не только максимально широкой, но и удобной для клиента. Недостаточно просто выпустить ЦФА, необходимо, чтобы был удобный клиентский путь, хорошо функционировало приложение, работало квалирование инвесторов (присвоение статуса квалифицированного инвестора.— «Ъ-Review»). Рынок ЦФА молодой, он быстро растет, и мы активно работаем над тем, чтобы все элементы — от продуктовой полки до сервисной инфраструктуры — развивались и соответствовали запросам клиентов. Например, недавно стало возможным видеть имеющиеся у клиента ЦФА в приложении «Сбербанк Онлайн». Кроме того, стоит задача развить вторичный рынок.
Если возвращаться к продуктам, сейчас мы выпустили ЦФА на индекс битума. Это немного неожиданный актив, эксперимент, такого ни у кого больше нет — ни в России, ни даже в мире. Нам было интересно протестировать своего рода гибрид между товарным и инфраструктурным инвестиционными инструментами, поскольку битум используется в дорожном строительстве.
Сейчас тестируем спрос на необычные инструменты. Мы придерживаемся той же логики, что и ритейлеры: на полках должны стоять привычные людям хлеб, колбаса, курица и яйца — как аналогия ЦФА на золото, долговые бумаги, базовые индексы. Но должно быть и что-то такое, что нас отличает, те продукты, которые можно найти только у нас. То есть продукты первой необходимости и что-то сезонное, что-то необычное и даже экзотичное.
В такой логике у нас в целом работает фабрика инвестиционных инструментов — это касается и ЦФА, и структурных продуктов. Если говорить про последние, тут все происходит довольно интенсивно. Например, в прошлом году мы реализовали более 280 выпусков структурных продуктов. Получается, каждый рабочий день мы делали по выпуску, а то и по два, и это высокий темп. Инструменты же нужно переоценивать, ребалансировать, хеджировать, котировать на вторичном рынке, рассчитывать и осуществлять выплаты по ним, давать клиентам пояснения и так далее.
Во что мы верим — и это наш новый вызов — это не просто количество инструментов, а персонификация предложения для клиента. Финансовые рынки становятся более быстрыми и технологичными. И если раньше мы при выпуске инструмента ориентировались на какую-то группу клиентов, то в будущем сможем предложить конкретному инвестору то, что будет соответствовать его личному запросу.
— Это явно не вручную делается.
— Да, это очень технологичная история, которая строится на использовании ИИ и формирует огромный запрос на нашу инфраструктуру. Если сейчас мы выпускаем новый продукт и говорим, что, условно, со следующей недели его можно приобрести, то в случае с персонифицированным инвестиционным инструментом человек не должен ждать неделю, а должен получить его максимально быстро, как в сервисе доставки еды.
Сейчас, конечно, ни у одного игрока на рынке такой инфраструктуры нет, но мы, как лидер рынка, сформулировали для себя такой вызов. Растет не только конкуренция продуктовых фабрик и игроков, но и конкуренция продуктовой типологии. Мир развивается в сторону «онлайн 24/7», в том числе запуск биржевых торгов в выходные дни об этом говорит. И это означает, что инвестиционные фабрики тоже должны научиться так работать. Это совершенно другой запрос на стабильность, скорость инфраструктуры и то, как работает человек. Человеку работать 24/7 все-таки трудно, и в этой ситуации мы опять возвращаемся к искусственному интеллекту — должны быть задействованы совершенно другие технологии.
У нас в «Сбере» есть технологический фокус — развитие инфраструктуры ИИ-агентов, которые могут заполнить вакуум с нерабочими днями, часами и сделать то, что человеку недоступно. Конкуренция сейчас будет развиваться между человеком, который работает с ИИ, и человеком, который не работает с ИИ. Вот эта коллаборация человека и ИИ-агента даст возможность дотянуться до каждого индивидуально. Это как раз и есть та человекоцентричность, которую банк может проявить, создав продукты, которые нужны именно этому человеку именно сегодня и именно на этом рынке. Самостоятельно, без ИИ мы так сделать не сможем. Даже если мы будем создавать не по одному, а по десять продуктов в рабочий день, мы все равно не создадим тот уровень персонификации инвестиций, который хотели бы иметь. А это означает, что нам надо не ускорять наши технологии, а просто их менять.
Интервью взяла Юлия Локшина